\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\\
С сегодняшнего дня введены новые праздники и традиции,
Потому что сегодня ночью родился шах Кей-Хосров
Шахнаме
Потому что сегодня ночью родился шах Кей-Хосров
Шахнаме
Теперь тема Гамлета переносится в Персию. «Шахнаме», «Книга царей» Фирдоуси, является национальным иранским эпосом. [Здесь он приведен в английском переводе Arthur and Edward Warner (1905¬-1909).]. Фидоуси, который написал поэму примерно в 1010 году, до сих пор считается национальным поэтом. В те времена владыка Фирдоуси султан Махмуд Газнавид перенес центр своей власти в Индию, и об Иранской империи сохранились только воспоминания. Получивший превосходное образование Фирдоуси, как и Гомер до него, предпринял попытку собрать воедино и записать все зендские (древнеперсидские) традиции, которые описывали жизнь Иранской империи с исторических до вполне мифических времен. Первая часть, посвященная династия Пишдадидов и Кейанидов, может считаться полностью мифической, хотя повествование в ней простирается до исторических времен и занимает четыре из девяти томов «Книги царей» в английском переводе. Имя Хосров (Хосроес по-гречески) также давалось целому ряду исторических правителей, один из которых Хосров Ануширван предоставил убежище последним греческим философам, членам академии Платона, высланным Юстинианом в 529 г. Но описанный Фирдоуси Кай-Хосров – самый возвышенный персонаж своей собственной мифической эры. Почти одна пятая всей работы посвящена именно ему. Он действительно Хаосравах Зенд Авесты и также ригведический Сушравах, тождество которых снова поднимает острый вопрос об общих индо-европейских корнях доисторических времен.
Общие черты Саксонова Амлетуса и Кай-Хосрова настолько бросаются в глаза, что Юричек и после него Зенкер предприняли подробные сравнительные исследования. [n2 O. L. Jiriczek, "Hamlet in Iran," ZVV 10 (1900), pp. 353-64; R. Zenker, Boeve¬-Amlethus (1905), pp. 207-82.]. Но они пришли к выводу, что греческий эпос о Беллерофоне может послужить общим источником. На этом и сказке конец. Классическая античность оказывает магическое действие на ученые умы. Она действует на них, как Великая Магнитная гора (Great Lodestone Mountain) на Синдбада. Утлый филологический челн разваливается на части, как только очертания Греции покажутся на горизонте.
Мрачная история Беллерофона также является параллелью, но станет ли она концом нашего пути? Как печально отмечал Геродот, его собственная эллинистическая древность простирается только на несколько столетий, зафиксированных в летописях, далее она сливается с общим индо-европейским наследием легенд.
В бурном потоке «Шахнаме» выделяется одна черта – непрекращающаяся война между «Унтамо» и «Калерво», в данном случае враждующими народами Турана и Ирана. Поскольку злоключения Кейянидской династии Ирана продолжаются в два раза больше, чем два эпоса Мильтона вместе взятых, то необходимо сосредоточиться на одном важном аспекте. В иранской части видна некоторая «перестановка», которая заключается в том, что туранец Афрасиаб убивает вместо брата своего племянника Сиявуша, который также является его зятем, поэтому «мститель» за это преступление является общим внуком враждующих туранского шаха Афрасиаба и иранского царя Кай Кавуса (он сыграл свою роль в Ригведе под именем Кавья Ушанас и в Авесте как Кави Усан). Сиявуш, будучи предводителем армии своего отца, предлагает мир туранцу Афросиабу, который принимает его, потому что видел сон о катастрофе. [n3 Firdausi, Warner trans., vol. 2, pp. 232f.]. Этот сон напоминает о сне Тарквиния и Амбала. Кай Кавус не верит Афросиабу и нарушает мир. Сиявуш, не желая разрывать договор с Тураном, переходит на сторону Афросиаба.
Афросиаб чествует молодого владыку и отдает ему большую провинцию, которой он правит в стиле «золотого века» своего отца Кай Кавуса. Первый раз Сиявуш женится на дочери туранца Пирана, затем шах Афросиаб отдает ему свою дочь Фарангиз. Но в этом прекрасном саду скрывается змея. У Афросиаба есть ревнивый брат Гарсивас, этот древний Полоний устраивает заговор против Сиявуша, который завершается успехом – Афросиаб отправляет армию против невинного юного правителя. Сиявуша хватают и убивают. Овдовевшей Фарангиз удается бежать в сопровождении Пирана (первого тестя Сиявуша). Они скрываются в доме Пирана, где Фарангиз приносит на свет мальчика удивительной красоты, Кай-Хосрова, общего внука Афрасиаба и Кай Кавуса:
Темной и безлунной ночью, когда птицы, звери и скот спали
Пиран увидел сон.
Блеск, сходящий от солнца,
И Сиявуш, сидящий на троне с мечом в руке,
Громко воззвал к нему: «Вставай!
Гони сладкие сны, потому что время пришло.
С этого дня будут новые праздники и обычаи,
Потому что сегодня ночью родился шах Кей-Хосров!»
Вождь пробудил его от сладкого сна:
Гульшар солнцеликая проснулась.
Пиран говорит ей: «Вставай, проведай Фарангиз,
Потому что я видел во сне Сиявуша,
Который сиял как солнце и луна.
Он кричал: «Хватит спать, присоединяйся к чествованию
Кей-Хосрова, владыки мира!»
Гульшар вышла к луне и увидела,
Что царевич уже родился.
Она вернулась с радостным криком,
От которого зазвенел весь дворец.
К Пирану она вернулась с криком:
«Ты сказал, что царь и Луна соединились».
С этого пророческого сна, предвещавшего новую эру, начались испытания героя. Мальчик рос среди пастухов и стал великим охотником, причем стрелял он из грубо сделанного лука, а его самодельные стрелы не имели ни наконечника, ни оперения, как и крюки Гамлета. Его дед Афросиаб, боявшийся мальчика, приказал привести Кей-Хосрова к себе, чтобы убедиться в безвредности своей жертвы. И хотя Афросиаб торжественно поклялся не вредить мальчику, Пиран заставил последнего сыграть роль деревенского дурачка для собственной безопасности. Когда Афросиаб допрашивал его с притворной доброжелательностью, Кей-Хосров отвечал в том же духе, что и Амлетус: он говорил загадками, которые казалось не имели смысла и демонстрировали, что юный Хосров считает себя собакой. Узурпатор почувствовал облегчение: «Этот парень глуп!»
Затем Фирдоуси излагает историю мщения, несправедливо сокращенную в рассказе Саксона и других версиях, с соответствующим величием в грандиозном масштабе. Гнев Ирана и всего мира, поднявшийся после смерти Сиявуша, апокалиптичски предстает в виде космического бедствия:
Мир жаждет мщения и ты говоришь:
«Море кипит!» На земле нет места.
В воздухе летят копья,
Звезды в столкновении, и время и земля
Омыли руки в беде…
[n5 Firdausi, Warner trans., vol. 2, p. 342.]
Два архипреступника ухитрились сбежать и скрыться с непревзойденной изворотливостью. Афросиаб даже играет роль Протея в водах глубокого соленого озера, постоянно принимая новую форму, чтобы избежать поимки. И наконец, после множества событий, описанных в двух томах, Афрасиаб и его демонический советник пойманы арканом или сетью и погибают.
Только если возвратиться к авестийской традиции можно понять смысл множества перипетий, к которым повторно возвращаются яшты или гимны Авесты.
[n6 Yasht 5.41-49; 19.56-64,74¬]
Шахи Кей-Хосров и Афросиаб сталкиваются во время поиска загадочной хварны. Это слово переводится, как «слава» или харизма удачи. Для обретения хварны цари должны принести в жертву богине Анахите, подобной Иштар-Артемиде, по сто коней, тысяче быков, десять тысяч баранов. Теперь эта хварна (слава), «которая принадлежит арийским народам, сущим и грядущим, а также святому пророку Заратустре», заключена в озере Вурукаша. Шах Афросиаб, принадлежащий к неарийскому туранскому народу, не достоин обрести хварну. Но скрываясь в своем подземном дворце из железа, «в тысячу раз больше роста человека» и освещенном искусственным солнцем, луной и звездами, он три раза пытается поймать хварну, бросаясь в воды озера Вурукаша. Однако «слава не дается ему в руки, слава улетает прочь, слава меняет место». В главе «О времени и реках» приведено много рассуждений о бесплодных попытках Афросиаба и его «страшных проклятиях». Вместо него славой оказывается наделен Кей-Хосров, который получает хварну без особых усилий. В этот момент справедливо будет отметить, что хварна представляет собой законнорожденность или божественный знак, который как даруется правителям, так и легко отбирается у них. Йима (Джамшид), предшествующий «владыка мира», трижды терял хварну.
История о нырянии Афросиаба за хварной имеет множество аналогий в евразийском фольклоре. Туранского шаха околдовывает дэв (дьявол) и Бог заставляет его нырять на дно моря, чтобы тем временем один из архангелов или Святой Илия мог стащить ценную вещь, которая является законной собственностью дэва (дьявола). Иногда ценностью является солнце, иногда «божественная сила», гром и молния и даже договор между Богом и дьяволом, который был невыгоден Богу.
Остается значимая развязка. В эти насыщенные годы Кей Кавус присоединяется к своему внуку, передавая ему хварну. Вскоре после победы над Афросиабом Кей Кавус умирает и Кей-Хосров восходит на Трон из слоновой кости. Шестьдесят лет, говорится в поэме, «весь мир находился под его владычеством». Следует отметить, что ни одного слова не сказано о каких-либо событиях, произошедших после смерти Кей Кавуса. Может потому, что все уже было достигнуто. Счастливое царствование не заслуживает летописей. Но говорится, что Кей Хосров впал в глубокую меланхолию и занялся духовными исканиями. [n7 Firdausi, Warner trans., vol. 4, pp. 272ff.]
Он боялся, что «в его душе вырастет высокомерие, а в мыслях – порча», как у его предшественника Йимы (Джумшида) и самого Кей Кавуса, который хотел отправиться на небеса с помощью орлов, как вавилонский Этана. Поэтому он принял наилучшее решение:
"И теперь я думаю, что лучше будет
Отдать Богу мою славу…
Поскольку эта каянская корона и трон скоро опустеют».
Затем великий шах, который однажды сказал (во время первого восшествия на престол еще при совместном правлении):
"Весь мир – мое царство, все мое,
От Рыб внизу, до Тельца вверху»
[n8 Firdausi, Warner trans., vol. 2, p. 407.]
подготовил свое отречение, покинул своих последователей, отринув их мольбы и просьбы всей армии:
Плач вознесся от армии Ирана
Даже солнце сошло со своего пути в небе.
Сон Тарквиния находит здесь еще одно отражение. Шах назначает наследника Лухраспа, а сам удаляется на вершину горы в сопровождении пяти преданных ему воинов. Перед последним привалом, где они все могли сесть и поговорить о славных временах, которые провели вместе, он говорит им:
«Когда сияющее солнце поднимет свой флаг,
И превратить темную землю в расплавленное золото,
Придет время мне покинуть вас
Вместе с Сарашем»
[n9 Сараш (Surush) = авестийский Сраоша, ангел Ахура Мазды]
Ближе к рассвету он снова обращается к своим друзьям:
"Прощайте навсегда! Когда небо вновь осветит солнце,
Вы уже увидите меня
Только в своих снах. Больше мне
не ходить по этим сухим пескам,
Хотя тучи плачут мускусом, но с горы
Подует свирепый ветер и сорвет сучья
И листья с деревьев, снежная буря
Обрушится с небесного хмурого свода
И обратно в Иран вы больше не найдете дорогу».
Поникли головы вождей от этих вестей.
Воины уснули, страдая, и когда солнце
Взошло над горами шах исчез.
Пятеро воинов остались одни, их погребла снежная буря.
[n10 Тема сна, как сон апостолов в Гефсиманском саду, встречается еще несколько раз, например, в поэме о Гильгамеше. Эта же тема более обстоятельно выражена в мифе о Кетсалькоатле. Изгнанного правителя сопровождают карлики (гномы) или горбуны, которые также теряются в снежной буре на том пути, который сейчас известен как Путь Кортеса, а их правитель приходит на берег моря. Но в данном случае Он (Христос) все же обещает вернуться, чтобы судить живых и мертвых].
Общие черты Саксонова Амлетуса и Кай-Хосрова настолько бросаются в глаза, что Юричек и после него Зенкер предприняли подробные сравнительные исследования. [n2 O. L. Jiriczek, "Hamlet in Iran," ZVV 10 (1900), pp. 353-64; R. Zenker, Boeve¬-Amlethus (1905), pp. 207-82.]. Но они пришли к выводу, что греческий эпос о Беллерофоне может послужить общим источником. На этом и сказке конец. Классическая античность оказывает магическое действие на ученые умы. Она действует на них, как Великая Магнитная гора (Great Lodestone Mountain) на Синдбада. Утлый филологический челн разваливается на части, как только очертания Греции покажутся на горизонте.
Мрачная история Беллерофона также является параллелью, но станет ли она концом нашего пути? Как печально отмечал Геродот, его собственная эллинистическая древность простирается только на несколько столетий, зафиксированных в летописях, далее она сливается с общим индо-европейским наследием легенд.
В бурном потоке «Шахнаме» выделяется одна черта – непрекращающаяся война между «Унтамо» и «Калерво», в данном случае враждующими народами Турана и Ирана. Поскольку злоключения Кейянидской династии Ирана продолжаются в два раза больше, чем два эпоса Мильтона вместе взятых, то необходимо сосредоточиться на одном важном аспекте. В иранской части видна некоторая «перестановка», которая заключается в том, что туранец Афрасиаб убивает вместо брата своего племянника Сиявуша, который также является его зятем, поэтому «мститель» за это преступление является общим внуком враждующих туранского шаха Афрасиаба и иранского царя Кай Кавуса (он сыграл свою роль в Ригведе под именем Кавья Ушанас и в Авесте как Кави Усан). Сиявуш, будучи предводителем армии своего отца, предлагает мир туранцу Афросиабу, который принимает его, потому что видел сон о катастрофе. [n3 Firdausi, Warner trans., vol. 2, pp. 232f.]. Этот сон напоминает о сне Тарквиния и Амбала. Кай Кавус не верит Афросиабу и нарушает мир. Сиявуш, не желая разрывать договор с Тураном, переходит на сторону Афросиаба.
Афросиаб чествует молодого владыку и отдает ему большую провинцию, которой он правит в стиле «золотого века» своего отца Кай Кавуса. Первый раз Сиявуш женится на дочери туранца Пирана, затем шах Афросиаб отдает ему свою дочь Фарангиз. Но в этом прекрасном саду скрывается змея. У Афросиаба есть ревнивый брат Гарсивас, этот древний Полоний устраивает заговор против Сиявуша, который завершается успехом – Афросиаб отправляет армию против невинного юного правителя. Сиявуша хватают и убивают. Овдовевшей Фарангиз удается бежать в сопровождении Пирана (первого тестя Сиявуша). Они скрываются в доме Пирана, где Фарангиз приносит на свет мальчика удивительной красоты, Кай-Хосрова, общего внука Афрасиаба и Кай Кавуса:
Темной и безлунной ночью, когда птицы, звери и скот спали
Пиран увидел сон.
Блеск, сходящий от солнца,
И Сиявуш, сидящий на троне с мечом в руке,
Громко воззвал к нему: «Вставай!
Гони сладкие сны, потому что время пришло.
С этого дня будут новые праздники и обычаи,
Потому что сегодня ночью родился шах Кей-Хосров!»
Вождь пробудил его от сладкого сна:
Гульшар солнцеликая проснулась.
Пиран говорит ей: «Вставай, проведай Фарангиз,
Потому что я видел во сне Сиявуша,
Который сиял как солнце и луна.
Он кричал: «Хватит спать, присоединяйся к чествованию
Кей-Хосрова, владыки мира!»
Гульшар вышла к луне и увидела,
Что царевич уже родился.
Она вернулась с радостным криком,
От которого зазвенел весь дворец.
К Пирану она вернулась с криком:
«Ты сказал, что царь и Луна соединились».
С этого пророческого сна, предвещавшего новую эру, начались испытания героя. Мальчик рос среди пастухов и стал великим охотником, причем стрелял он из грубо сделанного лука, а его самодельные стрелы не имели ни наконечника, ни оперения, как и крюки Гамлета. Его дед Афросиаб, боявшийся мальчика, приказал привести Кей-Хосрова к себе, чтобы убедиться в безвредности своей жертвы. И хотя Афросиаб торжественно поклялся не вредить мальчику, Пиран заставил последнего сыграть роль деревенского дурачка для собственной безопасности. Когда Афросиаб допрашивал его с притворной доброжелательностью, Кей-Хосров отвечал в том же духе, что и Амлетус: он говорил загадками, которые казалось не имели смысла и демонстрировали, что юный Хосров считает себя собакой. Узурпатор почувствовал облегчение: «Этот парень глуп!»
Затем Фирдоуси излагает историю мщения, несправедливо сокращенную в рассказе Саксона и других версиях, с соответствующим величием в грандиозном масштабе. Гнев Ирана и всего мира, поднявшийся после смерти Сиявуша, апокалиптичски предстает в виде космического бедствия:
Мир жаждет мщения и ты говоришь:
«Море кипит!» На земле нет места.
В воздухе летят копья,
Звезды в столкновении, и время и земля
Омыли руки в беде…
[n5 Firdausi, Warner trans., vol. 2, p. 342.]
Два архипреступника ухитрились сбежать и скрыться с непревзойденной изворотливостью. Афросиаб даже играет роль Протея в водах глубокого соленого озера, постоянно принимая новую форму, чтобы избежать поимки. И наконец, после множества событий, описанных в двух томах, Афрасиаб и его демонический советник пойманы арканом или сетью и погибают.
Только если возвратиться к авестийской традиции можно понять смысл множества перипетий, к которым повторно возвращаются яшты или гимны Авесты.
[n6 Yasht 5.41-49; 19.56-64,74¬]
Шахи Кей-Хосров и Афросиаб сталкиваются во время поиска загадочной хварны. Это слово переводится, как «слава» или харизма удачи. Для обретения хварны цари должны принести в жертву богине Анахите, подобной Иштар-Артемиде, по сто коней, тысяче быков, десять тысяч баранов. Теперь эта хварна (слава), «которая принадлежит арийским народам, сущим и грядущим, а также святому пророку Заратустре», заключена в озере Вурукаша. Шах Афросиаб, принадлежащий к неарийскому туранскому народу, не достоин обрести хварну. Но скрываясь в своем подземном дворце из железа, «в тысячу раз больше роста человека» и освещенном искусственным солнцем, луной и звездами, он три раза пытается поймать хварну, бросаясь в воды озера Вурукаша. Однако «слава не дается ему в руки, слава улетает прочь, слава меняет место». В главе «О времени и реках» приведено много рассуждений о бесплодных попытках Афросиаба и его «страшных проклятиях». Вместо него славой оказывается наделен Кей-Хосров, который получает хварну без особых усилий. В этот момент справедливо будет отметить, что хварна представляет собой законнорожденность или божественный знак, который как даруется правителям, так и легко отбирается у них. Йима (Джамшид), предшествующий «владыка мира», трижды терял хварну.
История о нырянии Афросиаба за хварной имеет множество аналогий в евразийском фольклоре. Туранского шаха околдовывает дэв (дьявол) и Бог заставляет его нырять на дно моря, чтобы тем временем один из архангелов или Святой Илия мог стащить ценную вещь, которая является законной собственностью дэва (дьявола). Иногда ценностью является солнце, иногда «божественная сила», гром и молния и даже договор между Богом и дьяволом, который был невыгоден Богу.
Остается значимая развязка. В эти насыщенные годы Кей Кавус присоединяется к своему внуку, передавая ему хварну. Вскоре после победы над Афросиабом Кей Кавус умирает и Кей-Хосров восходит на Трон из слоновой кости. Шестьдесят лет, говорится в поэме, «весь мир находился под его владычеством». Следует отметить, что ни одного слова не сказано о каких-либо событиях, произошедших после смерти Кей Кавуса. Может потому, что все уже было достигнуто. Счастливое царствование не заслуживает летописей. Но говорится, что Кей Хосров впал в глубокую меланхолию и занялся духовными исканиями. [n7 Firdausi, Warner trans., vol. 4, pp. 272ff.]
Он боялся, что «в его душе вырастет высокомерие, а в мыслях – порча», как у его предшественника Йимы (Джумшида) и самого Кей Кавуса, который хотел отправиться на небеса с помощью орлов, как вавилонский Этана. Поэтому он принял наилучшее решение:
"И теперь я думаю, что лучше будет
Отдать Богу мою славу…
Поскольку эта каянская корона и трон скоро опустеют».
Затем великий шах, который однажды сказал (во время первого восшествия на престол еще при совместном правлении):
"Весь мир – мое царство, все мое,
От Рыб внизу, до Тельца вверху»
[n8 Firdausi, Warner trans., vol. 2, p. 407.]
подготовил свое отречение, покинул своих последователей, отринув их мольбы и просьбы всей армии:
Плач вознесся от армии Ирана
Даже солнце сошло со своего пути в небе.
Сон Тарквиния находит здесь еще одно отражение. Шах назначает наследника Лухраспа, а сам удаляется на вершину горы в сопровождении пяти преданных ему воинов. Перед последним привалом, где они все могли сесть и поговорить о славных временах, которые провели вместе, он говорит им:
«Когда сияющее солнце поднимет свой флаг,
И превратить темную землю в расплавленное золото,
Придет время мне покинуть вас
Вместе с Сарашем»
[n9 Сараш (Surush) = авестийский Сраоша, ангел Ахура Мазды]
Ближе к рассвету он снова обращается к своим друзьям:
"Прощайте навсегда! Когда небо вновь осветит солнце,
Вы уже увидите меня
Только в своих снах. Больше мне
не ходить по этим сухим пескам,
Хотя тучи плачут мускусом, но с горы
Подует свирепый ветер и сорвет сучья
И листья с деревьев, снежная буря
Обрушится с небесного хмурого свода
И обратно в Иран вы больше не найдете дорогу».
Поникли головы вождей от этих вестей.
Воины уснули, страдая, и когда солнце
Взошло над горами шах исчез.
Пятеро воинов остались одни, их погребла снежная буря.
[n10 Тема сна, как сон апостолов в Гефсиманском саду, встречается еще несколько раз, например, в поэме о Гильгамеше. Эта же тема более обстоятельно выражена в мифе о Кетсалькоатле. Изгнанного правителя сопровождают карлики (гномы) или горбуны, которые также теряются в снежной буре на том пути, который сейчас известен как Путь Кортеса, а их правитель приходит на берег моря. Но в данном случае Он (Христос) все же обещает вернуться, чтобы судить живых и мертвых].
Комментариев нет:
Отправить комментарий